– Пока я говорю лишь, что кто-то в Интерполе знал о Мерримэне почти за сутки до нас. Отпечаток вывел на имя, имя на досье. Возможно, какая-то хитрая компьютерная программа сопоставила покойника Мерримэна с живым и здоровым Канараком. Дальнейшее произошло очень быстро.
– Но зачем убивать человека, который и так давно считается мертвым? И к чему такая спешка?
– Это уж вы мне объясните. Мы находимся в вашей стране, не в моей.
Маквей мельком взглянул на окна – по-прежнему темно.
– Спешили, потому что боялись, не наболтает ли он нам лишнего, – сказал Лебрюн.
– Вот и я так думаю.
– Но через двадцать лет? Чего они так боялись? Может быть, Мерримэн располагал компрометирующими материалами на кого-то из больших людей?
– Возможно, я псих, но я все-таки скажу, – помолчав, начал Маквей. – Убийство произошло у нас под носом, в Париже. Возможно, убийство человека, которого мы искали, – чистое совпадение. Но я не исключаю, что это не первое убийство подобного рода. Предположим, существует некий список старых врагов какой-то организации. Всякий след, всякий отпечаток пальца пропускается через архив Интерпола, и если оказывается, что под колпак попал кто-то из списка – кому надо дают сигнал. Представляете, какой мощный источник информации Интерпол?
– Вы хотите сказать, что у некоего преступного синдиката есть свой человек в Интерполе?
– Я же говорю: возможно, я псих.
– И Осборн принадлежит к этому синдикату?
Маквей улыбнулся.
– Не поймаете. Я могу высказывать любые гипотезы, но обвинений без доказательств не выдвигаю. Пока у нас ничего конкретного нет.
– И все же хорошо было бы начать с Осборна.
– Именно поэтому мы тут и торчим.
– И еще неплохо бы установить, кто из сотрудников Интерпола послал запрос на досье Мерримэна, – чуть улыбнулся Лебрюн.
Маквей насторожился: на набережную свернула машина, светя желтыми фарами. Это было такси. Оно остановилось у подъезда, швейцар вышел навстречу с зонтом в руке. Из такси вылезла Вера Моннере, спряталась под зонт и вместе со швейцаром зашагала к подъезду.
– Идем? – спросил Лебрюн и сам себе ответил: – Да, идем.
Маквей положил ему руку на плечо.
– Mon ami, на свете много автоматов «хеклер-и-кох» и много парней, которые умеют ими пользоваться. Советую вам проявить максимум осторожности, запрашивая штаб-квартиру в Лионе.
– Альберт Мерримэн был преступник и по уши в грязи. Неужели вы думаете, что они осмелятся убить полицейского?
– На это я вам вот что скажу. Съездите в морг, пересчитайте дырки в трупе Мерримэна и тогда уж рассуждайте, осмелятся они или нет.
Вера ждала лифт, когда в вестибюле появились Маквей и Лебрюн.
– Вы, должно быть, инспектор Лебрюн, – сказала она мужчине с сигаретой. – Никто из американцев уже не курит. Швейцар передал мне вашу карточку. Чем могу помочь?
– Да, я Лебрюн. – Инспектор смущенно бросил сигарету в урну.
– Parlez-vous anglais? – спросил Маквей. Ему было ясно, что дамочка отлично знает, кто они и зачем пришли, а время позднее, за полночь, пустую болтовню разводить некогда.
– Да, – ответила Вера, разглядывая американца.
Лебрюн представил его:
– Мистер Маквей из американской полиции, откомандирован в Париж.
– Очень приятно, – сказала она.
– Полагаю, вы знакомы с доктором Осборном, – сразу перешел к делу Маквей.
– Да.
– Когда вы видели его в последний раз?
Вера перевела взгляд с одного полицейского на другого.
– Я думаю, нам лучше поговорить у меня в квартире.
Лифт был старый, тесный, но зато весь выложен сияющей медью – как будто едешь в зеркальной шкатулке. Вера нажала кнопку, дверь закрылась, и кабина со скрипом поползла вверх. Все молчали. На Маквея не произвели впечатление ни красота, ни хладнокровие женщины. Чему тут удивляться, если она любовница премьер-министра? Должно быть, прошла неплохую выучку. Но то, что она сама пригласила их к себе, было смелым ходом. Давала им понять, что ей скрывать нечего. А это означает только одно: если Осборн и был здесь, то теперь его здесь нет.
Лифт поднялся до третьего этажа и остановился. Вера открыла дверь, первой вошла в коридор.
Четверть первого ночи. Сорок минут назад она накрыла одеялом обессиленного Осборна, включила электрокамин и покинула потайную квартирку. Узкая крутая лестница вывела ее на четвертый этаж, откуда открывалась неприметная дверца на черную лестницу.
Вера в нерешительности остановилась. Что, если полиция снова к ней наведается, ведь Осборна они так и не нашли? При первом их визите она сказала, что уходит, и вполне возможно, они установили за подъездом наблюдение. Что будет, если она вдруг чудодейственным образом вновь окажется дома? Полиция наверняка решит обыскать здание. Убежище достаточно хорошо замаскировано, но у полицейских могут оказаться родственники или знакомые, когда-то участвовавшие в Сопротивлении и знающие о подобных тайниках.
На всякий случай Вера решила проявить осторожность: вышла через черный ход и из автомата позвонила швейцару. Филипп подтвердил ее опасения и прочел по карточке имя и должность Лебрюна. Вера попросила его держать язык за зубами, а сама отправилась к ближайшей станции метро. Доехала одну остановку до Сюлли-Морлан, взяла такси и вернулась на набережную Бетюн. Операция заняла полчаса.
– Прошу, господа, входите, – сказала она, включая свет в прихожей, и пригласила их в гостиную.
Маквей осмотрелся. Слева, кажется, дверь в столовую; справа и впереди еще две двери. Повсюду антикварная мебель и восточные ковры. Даже дорожка в коридоре явно восточного происхождения.